Участник KermlinRussia: «Если кто-то считал меня светлым рыцарем на белом коте, простите, что расстроил вас»

На странице аккаунта «Перзидент Роисси» в Facebook (KermlinRussia) появился пост-исповедь совсем не в духе шуток в сторону власти.

Недавно выяснилось, что один из авторов проекта "KermlinRussia" оказался пресс-секретарем «Лиги безопасного интернета». Да, той самой, которая инициировала "черные списки интернет-сайтов".

И планирует начать (начала) в трех российских регионах эксперимент по предоставлению абонентам ограниченного доступа в интернет — по специально созданным «белым спискам» (проверенным и разрешенным) сайтов. 

Один из авторов проекта "KermlinRussia" рассказывает, как все было на самом деле. Судя по всему, написан пост  Арсением Бобровским, главой агентства Daily Communications.

Как написано на сайте Daily Communications, "когда общественность готовилась линчевать Павла Дурова за попустительство распространению порнографии ВКонтакте, мы пришли к нему с клиентом. Разработали концепцию. Подписали меморандум. И общественность захлебнулась". Этим клиентом была «Лига безопасного интернета».

Пост написан явно на острие душевного порыва, судите сами (текст с сохранением стилистики и орфографии автора, кроме выражений, которые мы "запикали"):

Про Лигу Безопасного Интернета

«У нас нет и никогда не было Лиги Безопасного Интернета», — сообщил Дмитрий Песков.

Я не завидую чувакам из Лиги, которым сейчас звонят и спрашивают: «А правда, что ваш пресс-секретарь ведет богомерзкий микробложек?»

1. Я ненастоящий сварщик. В том смысле, что я никогда не был пресс-секретарем Лиги и не был ее сотрудником. Я работал с Лигой как субподрячик. Три месяца. И даже не с Лигой, а Маршал Кэпитал Партнерс (инвестиционная компания, крупнейший учредитель — Константин Малофеев, сайт фонда доступен только в кеше - прим. ред.). И это была работа по контракту, который был заключен еще до того, как я завел Кермлин.

2. Мне пришлось два раза дать комментарии, которые готовились для Константина Малофеева. Первый он не смог прокомментировать, потому что смотрел в Португалии матч Спартака, а второй еще почему то, не помню уже.

3. Мне пеняют, что я начал работать с Лигой уже после того, как создал Кермлин. Это правда. Но с Маршалом (а работа с Лигой была элементом работы на Маршал) я начал работать в январе 2010 года, за полгода до создания Кермлина. И продолжал, потому какое-то время не видел в этом ничего страшного.

4. В России так бывает. Ты начинаешь работать с инвестиционном фондом. У которого кривые-косые, но на первый взгляд нормальные сделки. Взяли деньги у французских инвесторов, вложили в молочный завод, который да — испытывает финансовые трудности, но кто их после кризиса не испытывает. Параллельно глава фонда работает независимым директором Ростелекома. Но это, вроде бы, только плюс.

Я, конечно, понимал, что работаю не с ангелами. Но это были не распильщики и не чуваки, которые хотят закрыть интернет.

Они нанимали меня продвигать их сделки в бизнес-СМИ, вроде Коммерсанта и Ведомостей, и писать колонки. То есть, чтобы про фонд кто-то знал.

5. И тут внезапно ваш заказчик каким-то магическим образом из независимого директора превращается во владельца 7% акций Ростелекома. Если бы это была Америка, Малофеева в тот же день закрыли бы за инсайд. И мне бы не пришлось писать этот пост. Но Кермлина тогда бы тоже не было.

6. Я продолжал писать колонки в рамках своего копеечного контракта с Маршалом, потому что в этот момент в кабинет Малофеева выстроилась очередь из «маститых пиарщиков», которых ему начали рекомендовать со всех сторон — из Минсвязи, Ростелекома и т.д. Они предлагали улучшить его имидж с помощью платных статей в МК и «блоков» в Ведомостях и Коммерсанте.

В это время Ведомости технично, несколькими материалами уничтожили имидж Малофеева как инвестора и закрепили за ним имидж чувака, который вместе с министром попилил госкомпанию. Уже тогда было ясно, что рано или поздно ему придется или сесть или лечь (под кого-то вроде Ротенберга).

К слову, Коммерсантъ многозначительно молчал, потому что Усманов в тот момент вел переговоры с Ростелекомом. Уже тогда мне стало ясно, что «Коммерсанту» пи..дец и в стране осталась одна более-менее объективная газета.

7. Малофеев придумал Лигу Безопасного Интернета. Скорее всего, чтобы создать какой-то позитивный поток новостей, чтобы по поиску вываливались не только расследования Ведомостей.

8. Мне предложили вести этот проект, но я сказал, что никогда не занимался общественными организациями и деликатно порекомендовал агентство «Коммуникатор» Виктора Майклсона. Виктор взял этот проект, а я на два месяца забыл про Лигу.

9. К сожалению, Коммуникатор не смог сработать профессионально. Они просто созвали огромную пресс-конференцию в Интерфаксе, посадили за стол неподготовленных Щеголева и Астахова и дали им рассказывать все, что те хотели. Естественно, на таких спикеров привалило около 100 журналистов, треть из которых бодро отписались, что в рунете вводится цензура.

10. В Лиге схватились за голову. Две недели не общались ни с Коммуникатором, ни с кем. Вместо позитивного потока о борьбе с очевидным злом (детской порнографией), Малофеев получил еще одну порцию го..на. Даже от абсолютно прокремлевских чуваков, вроде Кононенко.

11. После этого PR-директор Маршала пришла ко мне и сказала: «Я знаю, что ты можешь нам помочь, просто не хочешь». Я никогда не скрывал, что у меня оппозиционные взгляды и вообще на каждой встрече троллил тетеньку тем, как Малофеев лихо попилил Ростелеком.

12. Здесь начинается серая зона моей совести. В этот момент я задал несколько вопросов, ответы на которые знал. Также как и знал, что мне соврут. Совесть боролась с профессиональными амбициями. В сухом остатке ясно, что я более амбициозный, чем совестливый.

13. Кризисный PR — это самый интересный тип проектов. Он плыл мне в руки и я не смог отказаться. Дело было даже не в деньгах. Я могу обнародовать сумму контракта. Моему агентству платили 330 тыс. руб. в месяц. Для рынка PR — это ниже среднего. Тот же Коммуникатор до меня работал за в два с чем-то раза большие деньги. В каком-нибудь «Апостоле» младший помощник старшего Васи, наверное, не поднимет жопу со стула за такие деньги, а я спас две компании, одна из которых этого, на самом деле, этого заслуживала.

14. Вопросы, которые я задал:
a. «Правда ли, что вы будете заниматься только борьбой с детской порнографией, а все слова про борьбу с "экстремистским и другим противоправным контентом" — просто глупость, которую сморозили Щеголев или Астахов?».
b. «Ни о каком введении цензуры речи не идет?» Это был важный вопрос, потому что ровно в этот момент происходили твиттер-революции в арабском мире.

Я задавал их не столько с идеологической, сколько с профессиональной точки зрения. Потому что Лиге, которая вводит цензуру, не поможет ни один пиарщик. Разве что Песков, который заявит: «У нас нет и никогда не было Лиги Безопасного Интернета».

Я знал, что мне врут, но умыл руки. Я отдаю себе отчет, что очистился лишь формально и пошел на сделку с совестью.

15. Но мне хотелось сделать этот проект. Потому что только такие проекты по-настоящему показывают, чего ты стоишь как профессионал.

16. И тогда я предложил Лиге решение. В тот момент такие же дикие проблемы, как у Лиги, были у Вконтакте. Представители интернет-отрасли писали гневные коллективные письма, которые публиковались в Ведомостях.

Православные чекисты в самых высоких кабинетах обсуждали: «Мой сын (внук) сидит там целыми днями и смотрит эту порнуху. Давайте закроем их на..уй». Офис Вконтакте в Доме Зингера осаждала полубоевая православная организация «Народный собор».

17. Я понял, что этим ребятам нужно просто взаимно аннигилироваться в информационном поле. Я нашел через знакомых телефон пресс-секретаря Вконтакте Цыплухина, позвонил ему и представился «Лигой Безопасного Интернета». «О, я как раз сам хотел позвонить вам», — сказал Цыплухин.

18. На следующий день мы встретились в кафе. Владислав Цыплухин и Вика Дайнеко с одной стороны и мы с Денисом Давыдовым, исполнительным директором Лиги, с другой.

19. Владислав очень сильно нервничал, когда говорил об их проблемах с общественным мнением и, главное, с православными активистами. И буквально потирал потеющие ладони. «Понимаешь, Дуров ездит на работу на метро и когда идет к офису, боится, что они его там линчуют. Он хочет нанять ОМОН, чтобы разогнать их, но я говорю "не надо". Мне обязательно нужно что-то придумать в ближайшее время, чтобы решить эту проблему».

20. «Мы все решим. Вам надо подписать меморандум с Лигой, что вместе вы боретесь с детской порнографией в вашей социальной сети. И что вы дадите доступ кибердружинникам к этому контенту. Вас перестанут критиковать за то, что вы закрываете глаза на порнуху, а Лига докажет, что занимается именно борьбой с детской порнографией, а не введением цензуры».

21. Мы выпустили пресс-релиз о том, что к концу года Лига поможет Вконтакте избавиться от детской порнографии. И от них обоих, действительно, на полгода отстали.

22. Как профессионалу мне совершенно не стыдно. Я сделал свою работу очень хорошо и свалил обратно — заниматься бизнес-пиаром Маршала, передав через пару месяцев работу над аккаунтом своему сотруднику.

23. Я должен признать: спокойные полгода дали Лиге возможность без всякого прессинга разработать тот самый закон о черных списках. Если бы не я, Лигу могли бы заклевать раньше. Но к тому моменту, когда все спохватились, документу был дан ход.

24. Здесь я столкнулся с классической проблемой «все хорошие против всех плохих». Если вы, например, стоматолог и к вам с острым кариесом пришел Игорь Сечин. Что делать? Вылечить его? Отказаться лечить? Или затолкать ему вместо пломбы Полоний-210? Я выбрал лечить. Предварительно спросив, не будет ли он есть этими зубами младенцев, и получив ответ: «конечно же, нет».

Если кто-то считал меня светлым рыцарем на белом коте, ребята, простите, что расстроил вас. Я — обычный человек.

Я никуда не баллотировался. Отказался выдвигаться даже в КС. Я — не чиновник. У меня нет доступа у аппарату принуждения и финансовым потокам, чтобы заботиться о кристально чистой репутаций. Я никого не заставлял читать свой блог и колонки, которые написаны искренне и полностью соответствуют моим взглядам.

Но я не родился микроблоггером. У меня есть бэкграунд, который понравится далеко не всем. Все, что я пишу, сформировано этим бэкграундом. В том числе работой на мудаков и, что главнее, работой с системой (внутри я, к счастью, никогда не был), которая превращает людей в мудаков.

К сожалению, я получал деньги за работу на Маршал, РФПИ и другие сомнительные компании. Но это были деньги, которые я брал именно за работу. Я видел пост Тони Самсоновой (рабоатет на радиостанции "Эхо Москвы" - прим. ред.)о том, что после встречи со мной она плохо спит.

Но, Тоня, ты пишешь, что надо любить себя, а не деньги. Может быть, тогда надо перестать работать на Эхе, которое финансируется Газпромом, а его главред Венедиктов пьет виски с Громовым — чуваком, который занимается цензурированием СМИ в России. Как тебе спится после встреч с Венедиктовым? И на Дожде тоже не надо работать.

Сообщаю тебе последние новости: поиски кристально чистых денег в России уже прекращены из-за бессмысленности.

Проблема нашей страны в том, что есть чувак, который засел в Кремле. Довольно давно. И подмял под себя с помощью силового ресурса все: деньги, силовые структуры и 99% медиа. Причем подминает и оставшийся 1%. Уже уничтожен Коммерсантъ, не сомневайтесь, что проблемы будут и у островков вроде New Times.

Чувак просто получает удовольствие от того, что он распределяет и контролирует все — денежные потоки, ресурсы и привилегии. И в итоге ты возьмешь деньги или у Путина (Сечина, Костина, Кудрина) или у тех, кто взял деньги у Костина, Сечина, Кудрина — вниз по вертикали. Есть исключения, вроде Яндекса, но все не могут устроиться работать в Яндекс. К тому же, насколько я понимаю, и у Яндекса из-за оппозиционности того же Сегаловича могут быть проблемы.

Меня эта система бесит. Я не хочу ходить в кабинеты этих бюрократических структур и высиживать там. Я хочу разрушить вертикаль. Сделать систему более плоской. Я так устроен, что меня тошнит от иерархий.

Тем более от тех, который созданы лишь для того, чтобы тешить чьи-то комплексы. Развитый мир давно стал намного более плоским, а мы зачем-то идем в обратном направлении. То есть понятно зачем — чтобы Вова Путин смотрел вниз и восхищался, какому огромному количеству людей он может срать на голову.

Но виноваты в этом те, кто с это системой соглашается.

И напоследок. Если вы ждете безупречного героя, который спустится с вертолета и поведет вас в безупречное будущее — этого никогда не произойдет. Безупречные люди бывают только в пресс-релизах Единой России и администрации президента. Даже в сказках их нет.

Последний раз нам такого «спасителя» спустили в 1999 году и теперь вы все изнываете от ненависти к нему.

Не надо постоянно пытаться делить мир на чужих и своих. На белоленточников и нашистов. На «болотную» и «поклоную». На «креативный класс» и «анчоусов».

Примитивные классификации — они от нежелания заставить свой мозг работать. Не надо слепо делать из людей святых (даже из Чулпан Хаматовой) и бесов. У всех есть темные и белые пятна. Но мы же не принцессы — падать от этого в обморок.

Мой камингаут — и так довольно смелый шаг для меня. Потому что я себя особо смелым не считаю. Естественно, я знал, что меня будут тыкать мордой в эту Лигу. И вполне заслуженно. Более того, я прекрасно осознаю, что многие компании никогда не будут работать со мной в качестве пиарщика и уже никогда не заработаю даже просто приличных денег. Да и по...уй.

Зато я получаю огромное удовольствие от того, что смогу писать для GQ и Forbes то, что думаю и это, на самом деле, для меня намного ценнее денег.