Сергей Грибов, StartUp Access: «Одна из основных проблем в России — люди»

О собственном пути в стартап-индустрии, от сотрудника компании до предпринимателя и ментора, о проблемах стартап-рынка в России и выездных бизнес-инкубаторах, которые организует агентство для российских стартапов рассказал сооснователь StartUp Access Сергей Грибов.

Интервью о стартапах и бизнесе

16 июля 2013

StartUp Access — консалтинговое агентство, специализирующееся на работе с молодыми компаниями из высокотехнологичных отраслей.

О собственном пути в стартап-индустрии, от сотрудника компании до предпринимателя и ментора, о проблемах стартап-рынка в России и выездных бизнес-инкубаторах, которые организует агентство для российских стартапов, в интервью нашему изданию ToWave.ru рассказал сооснователь StartUp Access Сергей Грибов.

Вашим первым местом работы был стартап. Это оказало влияние на дальнейшую профессиональную карьеру?

Так сложилось, что я начал работать ещё во время учёбы в университете. Причём я был первым сотрудником, после основателей, в компании Compugen.

Этот стартап, причём достаточно успешный, считается одним из примеров успеха израильских технологических теплиц. Мы начали в инкубаторе, потом получили венчурные деньги, в 2001 году сделали IPO на NASDAQ. Так что это своеобразная история успеха, которая наверняка сильно повлияла на мою дальнейшую жизнь.

Получается, что в Израиле Вы попали на самое начало становления стартап-рынка?

Да, я приехал в Израиль в 1990 году, на тот момент одной из основных статей экспорта страны были апельсины. И, собственно, Compugen начинался в январе 1993, то есть когда всё только зарождалось. Где-то в 1997 я поехал от компании открывать офис в Америке, так как у нас на тот момент было уже достаточно много американских клиентов, потом так и остался в Штатах. А в самом Compugen я продолжал работать до 2002 года.

Пример Compugen — стандартная израильская модель для хайтековских компаний.

Они создаются в Израиле, но, поскольку здесь рынка практически не существует, изначально ориентированы на Запад. И в какой-то момент, достаточно рано, эти компании открывают офисы в Америке, часто переводят туда головную компанию, но всё равно в Израиле имеют гораздо большие офисы. В Compugen, например, даже на пике, во время IPO, у нас было примерно 30 человек в Америке и 300 — в Израиле.

Вообще, я всю жизнь работал в стартапах и только месяца три — в крупной компании, когда захотел отдохнуть от стартаперской жизни. Но там мне было очень скучно, так что я достаточно быстро спрыгнул в очередной стартап.

После Compugen мы сделали с одним из его фаундеров совместный проект, потом был ещё ряд стартапов. В 2004 году я участвовал в создании Vivox. Компания существует и сейчас, на сегодняшний день подняла, наверно, миллионов 12 инвестиций в долларах, растёт. Они занимаются VoIP — голосовым общением для всяких больших игр, виртуальных миров и такого рода вещей. На сегодня в системе около 80–90 млн. пользователей.

А в какой момент захотелось попробовать себя не только в роли фаундера, но и инвестора, ментора?

В какой-то момент я решил взять паузу и сделал МВА по программе Sloan Fellows в Массачусетском Технологическом Институте. Это был 2007 год.

До того, как пойти в MIT, я много лет был топ-менеджером или сооснователем на технической стороне в разных стартапах. Как правило, это должность или вице-президента по IT, или СТО. MIT добавил к практическому опыту бизнес-составляющую.

Плюс у меня была пара идей, связанных с Россией. Я сделал стартап Webiki — детский виртуальный мир. Нашел инвестора, мы всё запустили, у нас там бегало достаточно много детей. Но монетизация не пошла по ряду причин, в основном российского свойства, поэтому в какой-то момент мы решили закрыться.

Параллельно я запустил с партнёрами компанию AB Systems, больше ориентированную на Enterprise ПО. В частности, один из наших основных клиентов сейчас — дочка «Газпрома». Компания успешно развивается, сегодня в ней около 35–40 разработчиков в Москве. На текущий момент у нас есть очень интересный продукт для задач паспортизации и управления ремонтами.

И так получилось, что одновременно со всем перечисленным я начал выступать как ментор для стартапов, затем меня попросили немного заняться преподавательской деятельностью (на роснановской кафедре в МФТИ, где до сих пор веду несколько курсов).

Не могу сказать, что это было осмысленное решение, с одной стороны, так просто вышло. С другой стороны, у меня очень много правильного опыта, и израильского, и американского. А людей с таким опытом в России достаточно мало, поэтому я понимаю — мне есть что дать людям.

Вы уехали из Союза в 20 лет, можно сказать, что как бизнесмен Вы выросли и сформировались в западных условиях. Почему решили «вернуться на Родину»?

На самом деле я провожу в России, может быть, 30% своего времени, не больше. Это чисто бизнес-интерес — мне интересно работать со стартапами, есть какие-то вещи, с которыми я действительно могу помочь.

К тому же нельзя сказать, что я за 20 лет ни разу не бывал в России. Я аутсорсил какие-то заказы в Россию в тех стартапах, в которых работал, была пара российских компаний, с которыми я сотрудничал. Я не работал с Россией так плотно, как это происходит сейчас, но какие-то контакты у меня всё равно были.

А после окончания MIT появилась пара идей для российского рынка, например, Webiki (это клон западной модели, которая прекрасно работает на Западе), AB System. Мы с друзьями запустили Предпринимательский Форум MIT, российское отделение, и через него тоже начали возникать интересные возможности. И когда я уже стал ездить с этими начинаниями, меня затянуло в другие проекты.

Преподавательская деятельность в России тоже появилась неожиданно?

Да. В какой-то момент меня попросили почитать семинары в РОСНАНО для стажёров. Я сделал серию семинаров, им это понравилось.

Одна из проблем бизнес-образования в России заключается вот в чём — пытающиеся преподавать на всяких бизнес-факультетах профессора никогда не занимались практикой. Поэтому в России нет, и не может быть сегодня, ни одного осмысленного МВА.

В Штатах в любой нормальной бизнес-школе найдётся большое количество людей, которые реально что-то сделали, а потом уже ушли в профессуру. 

Когда я прочитал несколько семинаров, они очень понравились. Ведь я не профессор, рассказываю реальные истории из жизни, рассказываю то, как сам это вижу. Потом, когда сделали в МФТИ кафедру предпринимательства, предложили прочитать лекции и там. А поскольку у меня уже есть готовый курс, с определённой периодичностью я читаю его ещё где-нибудь, когда появляется время.

Денег на таких вещах, конечно, не заработать. Это не бизнес, а, скорее, такое хобби в свободное время.

В «Минерве Кэпитал» Вы являлись в свое время управляющим партнёром. Это был первый опыт плотной работы с российскими венчурным бизнесом?

Поясню, что такое Минерва. В свое время, когда РВК запустил посевной фонд, они были готовы инвестировать через венчурных партнёров. Так как для работы требовалось юридическое лицо, была создана компания «Минерва Кэпитал». Но надо понимать, что это не фонд, а некое юр. лицо, которое занималось работой с РВК и консалтингом.

Я через Минерву помог поднять паре компаний инвестиции из посевного фонда РВК, параллельно с этим занимался стартапами, совершенно не связанными с Минервой. Поскольку у нас с партнёром оказались немного разные точки зрения на то, чем нужно заниматься, каждый из нас разными вещами и занимался.

Сейчас Вы вышли из Минервы и активно присутствуете в StartUp Access...

Я занимаюсь несколькими проектами одновременно. Есть пара проектов (таких, как AB Systems), где у меня существенная доля и в которых я достаточно активно участвую на операционном уровне. В нескольких стартапах я вхожу в совет директоров. Есть ещё ряд стартапов, где я выступаю как ментор.

Параллельно с этим примерно полтора года назад возникла история по вывозу стартапов на короткие программы в Бостон, StartUp Access, которую мы делаем с Леной Кадейкиной. Мы оба — выпускники MIT, оба хорошо завязаны в бостонской предпринимательской среде и можем делать такие вещи качественно.

В прошлом году было две двухнедельные программы и несколько программ поменьше. Обычно мы привозим десяток стартапов на две недели, обеспечиваем им активную работу с менторами, показываем инвесторам, бизнес-ангелам, фондам, водим в MIT и знакомим с различными компаниями. Менторство предполагает, что каждый из стартапов работает один на один более чем с 20 менторами, которые помогают отполировать бизнес-модель, презентации и так далее. В середине мая у нас прошла очередная такая программа StartUp Access.

Наша задача — помочь стартапам по максимуму.

Мы открыты абсолютно для всех, с нами легко связаться. Если говорить о том, какие проекты ищем на эти программы, то, в первую очередь, мы смотрим на качество (не хочется везти в Штаты полный бред). Также стараемся работать с теми стартапами, которые заточены на западный рынок, потому что проектам, рассчитанным только на российский рынок, менторы из Штатов мало помогут. А нам важно, чтобы люди получили пользу от участия в нашей программе.

Мы готовы принимать в эти программы стартапы из других стран, не обязательно из России. В мае, например, был проект из Украины, была заинтересованность команд из нескольких других стран. Так что любые компании могут связаться с нами по контактным данным, указанным на нашем сайте.

Условия каждый раз немножко варьируются. Все предыдущие программы частично спонсировались РВК. Поэтому у нас существовала возможность сделать так, чтобы стоимость участия была очень низкой, а некоторые особо интересные команды взять практически бесплатно.

Из разговора понятно, что российский рынок стартапов Вы знаете давно и хорошо. Наверно, можете и сделать обобщающий анализ, изменился ли за это время рынок и команды?

Конечно, положительные подвижки есть. Хотя ещё далеко до того уровня развития, который можно наблюдать, например, в Штатах или Израиле. Одна из основных проблем — это люди. И это та проблема, на решение которой нужно довольно много времени. Нужно, чтобы накопился целый слой людей, прошедший через несколько проектов, чтобы стали появляться действительно сильные команды.

Деньги в России сегодня, на мой взгляд, поднять легче, чем в Америке. Потому что на сегодняшний день в России довольно много денег, которые готовы вложить в стартапы. Остается проблема с сильными командами — им пока что неоткуда взяться.

Технически люди очень сильные, а на стороне бизнеса пока мало людей, которые в состоянии понять, как строить этот самый бизнес. Чтобы команда была действительно сильной, в ней должны быть люди, у которых есть опыт предыдущих стартапов. Таких людей, естественно, мало, но со временем их становится больше.

 Проблем достаточно много, плюс к этому накладывается местная специфика, например, плохое развитие законодательной базы, малое число опытных бизнес-ангелов, менторов и прочее. Но в целом какие-то положительные подвижки у рынка стартапов в России уже есть. Ситуация улучшается, хотя она, конечно, далека от идеала.