Отечественные венчурные фонды — они вообще имеют отношение к стартап-индустрии?

Вот текст Александра без купюр:

«Как реалистично оценивать стартапы? Очень просто, есть метод "ПРАВДА"

П = Р*А*В - Д + А, где

Правильная оценка компании.

Реальная прибыль компании в месяц (наличные деньги, которые можно забрать, и компании от этого не станет хуже долгосрочно).

Аптимистичный :) срок, на который можно прогнозировать эту прибыль, в месяцах (не более 24).

Вероятность того, что сценарий будет не хуже прогноза (от 0 до 1, где 1 — традиционный существующий монополистичный бизнес с энергичной командой с 10-летним опытом в отрасли).

Долги, залоги и пр., за что надо будет заплатить, в т.ч. в случае ликвидации компании.

Активы компании (деньги на счету, ликвидные ценные бумаги, собственность которую можно продать без участия компании, ...).

Выводы для стартапов:

- нет даже выручки и активов — оценка НОЛЬ.

- хреновая команда — оценка НОЛЬ.

- не умеешь продавать — оценка НОЛЬ.

- изобрел/напрограммировал мегапродукт, который некому продавать — оценка НОЛЬ.

- вложил 100500миллионов в разработку, но это никому не можешь продать, в т.ч. как патент — оценка НОЛЬ.

- думаешь как инстаграм продаться стратегу без выручки — сколько проектов ты сам лично уже продал без выручки? — оценка НОЛЬ.

- идеальная команда, но непонятно где деньги в ближайшие 2 года — оценка НОЛЬ

- в отрасли все меняется каждый день — оценка НОЛЬ.

- нет ничего кроме идеи — оценка НОЛЬ.

- уже сделал продукт и даже начал продавать — оценка все равно НОЛЬ.

- считаешь, что я мудак и твой проект стоит 2 миллиона долларов на стадии прототипа — оценка все равно НОЛЬ (а инвестор который бабла даст лучше бы в казино пошёл сыграл)».

Вот этот пост на Facebook. Меня он задел по одной причине — по факту к стартапу предъявляются такие же требования, как и к обычному бизнесу. Ну а пункт "уже сделал продукт и даже начал продавать — оценка все равно НОЛЬ" вообще без комментариев.

Напомню определение самого слова «стартап»: стартап (от англ. start-up — запускать) — компания с короткой историей операционной деятельности. Как правило, такие компании созданы недавно, находятся в стадии развития или исследования перспективных рынков.

Я выделил, как мне кажется главное, что отличает интернет-стартап от малого бизнеса — наличие непроверенной бизнес-модели. 

Александр Журба — сооснователь нового венчурного фонда. Напомню определение слова «венчурный фонд»: венчурный фонд (англ. venture — рискованное предприятие) — инвестиционный фонд, ориентированный на работу с инновационными предприятиями и проектами (стартапами). Венчурные фонды осуществляют инвестиции в ценные бумаги или доли предприятий с высокой или относительно высокой степенью риска в ожидании чрезвычайно высокой прибыли. Как правило, 70-80 % проектов не приносят отдачи, но прибыль от оставшихся 20-30 % окупает все убытки.

Т.е. по сути, венчурный фонд отличается от обычного инвестиционного фонда тем, что сам по себе является компанией, вкладывающей деньги в рисковые и непроверенные бизнес-проекты. Не зря написано и про примерные пропорции отдачи. Но за это получает долю в проекте, и часто немаленькую.

Если инвестиционный фонд вкладывает деньги в малый, средний и крупный бизнес, основываясь на бизнес-планировании более-менее устойчивых проектов, то венчурный фонд по идее должен давать деньги потенциально привлекательным проектам.

Это конечно не значит, что нужно раздавать направо и налево. У всех фондов есть свои специалисты, которые оценивают входящие заявки по проектам. И именно они, как мне кажется, должны выискивать потенциально привлекательные для инвестиций стартапы.

Но это также не значит, что надо все стартапы рассматривать с точки зрения обычных инвестиционных компаний. Стартап — это риск. Хочешь рисковать, чтобы много денег получить — создавай венчурный фонд. Хочешь просто выгодно вложить деньги или защитить от инфляции — делай инвестиционный фонд. И отбирай для инвестиций проекты, где ты почти 100% получишь прибыль.

Кроме того, венчурный инвестор приносит в проект не только деньги, но и экспертизу и связи. Т.е. может быть хороший стартап с плохими продажниками (или их отсутствии вообще) или слегка (сильно) неправильной бизнес-моделью и задачи инвестора — разглядеть потенциал, инвестировав в проект не только деньги, но и свои знания. Как мне кажется, так и должно быть в идеале.

Кстати, Twitter 3 года был убыточным, с 2006 по 2009. И только в 2009 году сервис показал свою первую и небольшую прибыль. Получается, что если бы этот проект появился у нас — его бы просто не существовало.

Кроме того, меня задел еще один пункт Александра: "идеальная команда, но непонятно где деньги в ближайшие 2 года — оценка НОЛЬ". Т.е. фонд, в лице Александра, не считает команду активом. Хотя многие представители фондов неоднократно говорят про важность команды — а тут получается, что команда вообще не имеет ценности. 

У нас с Александром состоялась небольшая беседа в комментариях к посту:

Алексей Божин: Александр, все, что вы описали — все верно. Для обычного бизнеса. Но вы хотите долю в проекте, вы — венчурный инвестор. А венчурные инвестиции — всегда рисковые. Вы же оцениваете бизнес. Т.е. вы — просто инвестор. Со стартапами и венчурными инвестициями не имеющий ничего общего.

Александр Журба: Алексей, если риски инвестирования высоки, то почему я должен еще и переплачивать за актив? Я не понимаю логики.

Алексей Божин: Вы хотите заплатить за работающий проект, приносящий деньги. Это к стартапами имеет такое же отношение, какое имеет обычный интернет-магазин. То есть никакое, это чисто бизнес. Бизнес-проект. Определение стартапа сами найдете?

Александр Журба: Да, хочу входить в работающие проекты. Но в т.ч. инвестировать и в стартапы, которые должны (о чудо), становиться работающими бизнесами. А когда я что-то покупаю, я хочу знать цену этому чему-то. Цена любого стартапа — ноль, там кроме планов и предположений ничего нет.

Вывод — оценка определяется только тем, насколько будет замотивирована команда той долей, которая у нее останется. Все остальное — эротические фантазии рынка и стартаперов.

Алексей Божин: Александр, а зачем вы такому стартапу? Ему выгоднее тупо кредит взять, чем общаться к вам. У него оборот есть, модель проверена. Вы-то ему зачем? Вам долю отдавать надо.

Александр Журба: Вот, это уже вопрос по сути.  Кредит это конечно хорошо, только вот не всем дают, не на тех условиях, не всегда, не столько сколько надо и пр. и др. Плюс банк не приведет связи, не будет в совете директоров сидеть, думать вместе с проектом чего делать. Банк не пойдет потом бизнес продавать вместе с основателем. Как-то так.

К беседе подключилась Рената Ахунова,единственная русская в списке женщин-венчурных инвесторов и бизнес-ангелов, опубликованном Forbes.com. Управляющий партнер в венчурном фонде Formula.VC.

Я постоянно общаюсь и с инвесторами и стартапами. У обеих сторон есть друг к другу претензии и какие-то требования. Но лично меня задела такая постановка вопроса. Фонд не хочет рисков, но хочет вкладывать в стартапы. 

Для меня это очень странно, вся стартап-индустрия построена на рисках обеих сторон, и когда одна из сторон решает свой риск переложить на другую — это неправильно.

Лично к Александру отношусь нормально, слышал не раз хорошие отзывы. Но озвученная им позиция — это, как мне кажется, шаг назад для всей индустрии.

Приведу простой пример. Кто-то во властных коридорах власти подумал, что на науку деньги выделять не нужно. Она не приносит прямой прибыли. Зачем мол тратить на ученых деньги. Может они ничего не изобретут? Может ничего практического не получится? Что мы имеем в итоге наверное объяснять не надо. У нас почти ничего не производится — мы все ввозим откуда-то. Станки, комбайны, электротехнику и т.д. Почти все.

И тут я вижу аналогию со стартапами. Никто ведь не заставляет инвестировать в стартапы? Если пришел на этот рынок — так инвестируй именно как венчур, а не как просто фонд. Стремиться иметь сверхдоходность — это не преступление, у всех есть такие желания. Но вместе с тем иметь сверх риски, в расчете на сверх прибыль — получается фонд не хочет.

Еще пример — компания «Aviasales». Успешная компания, большие обороты, солидная часть рынка  — дела идут отлично. Но если спросить его основателя Константина Калинина про инвесторов, мы можем вот что услышать (наш репортаж с его мастер-класса ):

Мы пытались искать инвестиции. Ну как «мы», я пытался искать инвестиции. Все инвесторы смеялись: «да ты что? Это какая-то херня, это не будет работать, я не буду в этом участвовать. Кому это надо? Это какой-то бред. Вот есть Anywayanyday, вот есть Pososhok, которому 10 лет. Вот есть DAVS, который древний какой-то, у него там 50 авиакасс по всей стране. Вот они молодцы, а ты вообще нихрена не понимаешь».

Понимаете?

Специалисты-аналитики, которые работают на входящем потоке стартапов — могут отсеять только откровенно бредовые проекты. А потенциально хорошие — очень трудно распознать. 

Я связался с Александром и попросил его дать дополнительный комментарий. Может я что не так понял. Вот он что добавил (стиль сохранен):

«Мое мнение глобально — в венчуре огромный пузырь эротических фантазий, основанный на том, что "это не как раньше, это другое".  Раньше брали на работу или премию давали, теперь дают миллоны баксов за 10% компаний и считают что это хорошая сделка.

Инвесторы переплачивают на ранних стадиях — вот мое мнение. Разница между обычным Васей, которого берут на работу, и Васей, который предприниматель — только в том, что Вася-предприниматель может быть (если получится), сделает из рубля 10. И за это ему и зарплата, и полувиртуальный миллион баксов сразу выписывают.

Понятно что мотивация важна, но надо вещи своими именами называть. Здрасти, я — Вася, у меня нихрена нет, кроме способности самому себе ставить задачи и пахать, дайте мне миллион за 40% компании, иначе через 2 года я от вас свалю.

Это – честно, а не то что бизнес стоит миллион баксов на раунде А по практикам Долины».

Также я связался с Ренатой Ахуновой, вот что она прокомментировала:

«Это тупиковый путь, когда чужой бизнес, требующий развития, становится твоим бизнесом, и ты перестаешь быть венчурным инвестором. Поэтому изначально нужно определиться с понятиями и собственными желаниями: "я — спутник" или "я — центр".

Если интересующая компания согласна с невысокой оценкой, у венчурных инвесторов есть ряд других методов эффективного управления такой компанией, чем просто урвать кусок побольше и подешевле. Ведь ценность венчурного инвестора в том, чтобы рассмотреть в молодой компании потенциал, иногда невидимый даже самой компании.

Культура венчурного бизнеса — инвестировать в компании, которым ты, инвестор, можешь дать additional value, а это не то же самое, что деньги. Я намеренно использую здесь английский термин, поскольку вы можете перевести его по-разному — дополнительные значение, ценность, достоинства — и все эти варианты одинаково верны, в данном случае.

Редкая компания стоит "ноль". Важнее, чтобы additional value инвестора не равнялся "нулю". О стоимости компании лучше думать, глядя на график экспоненциального роста — он поможет найти адекватную оценку. Инвестор платит за часть величины, которая может дать экспоненциальный рост при увеличении ее значения за счет additional value такого инвестора.

И этот рост зависит не от того, насколько инвестору удалось снизить оценку компании, а от того, насколько он ее увеличил своим участием. Формула вообще намного сложнее приведенной в дискуссии, и уж точно такая формула должна отражать взаимозависимость сторон, а не перекладывать всю ответственность на компанию, освобождая инвестора от риска».

Апдейт

Сергей Фаге, сооснователь и гендиректор Ostrovok.ru, опубликовал в Forbes.ru колонку по поводу этой дискуссии. Напомню, что недавно Ostrovok.ru получил $25 млн. от группы инвесторов. А всего инвестиции в его проект составили около $40 млн.